История из жизни : Развод – дело толстое – действие в двух частях

Дело было вечером, делать было нечего в 2011 году. Воды утекло с тех пор столько, что хватит на личное озеро. В самом конце 2010 года я выяснил, что моя супруга мне изменяет (изменяла и, скорее всего, не остановилась). Об этом я знал практически достоверно уже полгода как, но мне нужно было иметь более серьезные доказательства, чем мои догадки и моя уверенность.

Вы же знаете, какие женщины бывают эмоциональные, да? И как они в порывах своих могут начать нести пургу и даже выдавать важную информацию, будучи уверенными в том, что этим они нанесут кому-то оскорбление или даже обиду. Меня сложно обидеть. Но когда супруга, желая, видимо, вызвать у меня еще и гнев, начала в подробностях рассказывать, как она погуливала, я сделал для себя вывод, что нам не по пути.

Дело осложнялось наличием ребенка, которого оставлять женщине, которая за собой не может со стола убрать и в квартире подмести, у меня не было желания. А ребенку на тот момент было 2,5 года и никаких шансов у меня не было в принципе. Это я выяснил несколько раньше, почитав судебную практику (вообще, сразу читайте именно ее, если есть какие-то сомнения). Только по достижении ребенком возраста 3 лет есть шансы, что его оставят жить с отцом, а не с матерью (так выходило из судебной практики по стране, утверждать я ничего не берусь).

Поэтому, выдохнув, снова глубоко вдохнув, оценив обстановку, я с супругой примирился, хотя уже точно знал, что теперь она точно загуляет еще раз (а, может, и не раз). Собственно, все, что требовалось от меня – подождать полгода. В идеале все сделать так, как получилось потом.

Не скажу, что я что-то делал специально, но до лета, когда ребенку исполнилось ровно три, наступила кульминация. Супруга уже давненько (месяца полтора) путалась с каким-то мужиком и это было удобно. Собственно, вечером в июне, когда она ушла «попить кофе с подругой», мне написала та самая подруга, которую тоже зае…ло это блядство и выложила все подробности.

Прекрасно. Теперь у меня были на руках все стартовые козыри. Я составил с супругой разговор, изобразил некоторую ревность, желание что-то изменить и измениться, просил одуматься и все такое. При этом отлично знал, что это только подогревает в ней желание развода.

Проблема в том, что согласно той же судебной практике супруг, ставший инициатором развода, либо не имеет шансов оставить ребенка с собой, либо существенно их теряет (это я вычитал в учебных материалах своей двоюродной сестры, которая училась на юридическом). Именно поэтому было важно, чтобы на развод подала супруга.

Что и случилось. Правда, перед этим случилась достаточно грязная история: меня попросили удалиться из квартиры, которую мы снимали и оплачивали и жили, собственно, исключительно на мою зарплату, потому что зарплаты супруги на работе, куда я ее устроил, не хватило бы даже на еду. Я собрал, что успел, загрузил в машину и уехал. Все забрать не успел, а на следующий день в квартире уже были сменены замки, а все оставшиеся мои вещи (включая одежду, коллекции дисков, которые я собирал годами, что-то еще, что уже и не вспомнить) супруга (пока еще супруга), по ее заявлению, вынесла на помойку, о чем запилила пост в одной из соц. сетей с рассказом о том, как было приятно это делать.

Запомните, пожалуйста, простую вещь: если вы что-то делаете в процессе развода, делайте это тихо, не публикуйте свои эмоции, не пишите никаких постов с содержанием типа «он(а) был(а) таким(ой) козлом (сучкой)»… Делайте все как можно тише и спокойнее. Хладнокровие – главная черта, которая должна появиться у вас в процессе развода. Если, конечно, у вас нет просто желания развестись побыстрее.

В итоге пост пошел в мой архив. С него началась Mein Kampf. На следующий же день после того, как я съехал, временно переселившись к бабушке с дедом (с матерью у меня сложные отношения), мне запретили видеть ребенка, который в это время (летом) находился на даче у деда и бабки со стороны матери. То есть, запретили вообще. Без объяснения причин, без всяких прочих пояснений (которые, впрочем, последовали позже). Я сохранил и эти сообщения.

Три недели я добивался возможности увидеться с сыном. Но безуспешно. Создавать конфликт мне не стоило, ибо в таких ситуациях вы должны поступать максимально корректно. Через полторы недели мне пришла СМС с текстом примерно следующего содержания: «Плати деньги (сумма), увидишь ребенка». (Сумма) покрывала аренду жилья, потому что была вплоть до десятков равна арендной плате. За уходящий месяц аренда была уплачена в начале месяца и как раз подходил срок новой оплаты (платили мы авансом). Так как я уже в квартире не проживал, никаких оснований запрещать мне видеть ребенка не было, я сделал соответствующие выводы и ничего платить не стал, но СМС-ку сохранил (и весь разговор тоже).

Практически на следующий день я пошел в отдел опеки и попечительства нашего города и изложил всю ситуацию специалисту. Изложил на бумаге, в двух экземплярах, на одном из которых мне поставили визу. Потом изложил еще раз устно. Я не знаю, повезло ли мне или так есть всегда, но специалист опеки не просто покивала головой, а через пару дней позвонила мне и сообщила, что вызвала мою пока еще супругу на разговор и та, ВНЕЗАПНО, согласилась дать мне возможность видеться с ребенком.

Не делайте ошибок, не пытайтесь сложные возникшие ситуации решать в личном общении, если они не разрешились с первого раза и вы не видите взаимопонимания. Сразу обращайтесь в компетентные органы. Это вам только плюсом, потому что вы и засветились, и показали, что ситуация сложная, и вы готовы решать ее цивилизованно. А еще вы переводите ее всю в документное русло. Собственно, с момента обращения вас, скажем, в опеку, вы все свои отношения со сложной супругой (супругом) переносите на бумагу, которая, как известно, все помнит. А бумаги вам еще понадобятся. И мне понадобились.

Теперь, когда дело пошло-поехало, мне нужно было добиться своего. Через некоторое время, два визита в опеку, разговор опеки с супругой между нами прямо в опеке было подписано соглашение о порядке общения с ребенком.

Пожалуйста, в случае развода, когда у вас есть общие дети, помните о том, что и мать, и отец имеют РАВНЫЕ права в отношении ребенка. Никаких «мать должна решать» или «отец лучше знает». Вы РАВНЫ в правах полностью. Если касаться общения с ребенком, то из 30 дней месяца вы имеете право на 15 ПОЛНЫХ, на целый отпуск (28 дней) и на многое другое. Если вам не наплевать на ребенка, запишите это себе на стене, мимо которой ходите постоянно.

Итак, я отбил себе три дня в неделю для общения с ребенком. Хотя, отбил – это неправильно. Все решилось при участии специалиста опеки достаточно просто (видимо, эта прекрасная женщина донесла до супруги, что и как). И тут подошло время явиться в заседание суда.

В суде мне от супруги ничего не было нужно. С требованием о разводе я согласился сразу, никаких имущественных требований у меня к ней не было (ну, не вспоминать же выброшенную одежду и, скорее всего, проданную технику). Но, когда уже и судья, и практически бывшая супруга уже были готовы закончить заседание и пойти по своим делам, я заявил, что в исковом заявлении такой-то такой-то есть один момент, в котором она говорит неправду. Речь идет о заявлении, что все вопросы относительно проживания и воспитания ребенка между супругами решены и ребенок будет проживать с матерью с согласия отца.

Всегда внимательно читайте исковое заявление о разводе. В нем хитрая ваша вторая половина (уже отпадающая) может написать многое. Обвинить вас в чем-то, наговорить всякого, а вы, получается, своим согласием это подтвердите, а потом у вас может возникнуть масса проблем.

Я вручил судье соответствующую бумагу (обращение), в котором подробно изложил ситуацию и тот факт, что не согласен с тем, что ребенок будет проживать с матерью, несмотря на ее собственное заявление. Судья вспыхнула, бывшая супруга психанула. Судье ничего не оставалось, кроме как оформить развод, оставив вопрос о проживании ребенка открытым. Иначе, требующим еще судебных заседаний с отдельным исковым.

Проблема в том, что соглашение, подписанное в опеке, не теряло силы даже после развода, поэтому я продолжил забирать ребенка на три дня к себе. В эти дни откармливал его мясом, фруктами, водил его гулять. На даче бабка и дед исповедовали строгое вегетарианство и мясные продукты для ребенка были радостью (а жизнь его ограничивалась кирпичной недостроенной халупой и участком в 11 соток, ведь злой отец мог выкрасть его прямо на улице). Сосиски и котлеты поедались со световой скоростью. В общем, проблем было много, в том числе и психологических. О них даже рассказывать не буду, чтобы не переживать это еще раз.

Итак, теперь мы были официально разведены. Моя Ex жила теперь со своим новым мужиком, активно вводила его в жизнь своей семьи и ребенка. Мне это было противно, но эмоции тут были недопустимы.

Постепенно личная жизнь стала важнее ребенка, и в какой-то из дней августа Ex написала мне, чтобы я забрал ребенка из детского сада, хотя это были не мои дни. Я был двумя руками за, но ответил, что в таком случае увезу его к себе и оставлю на ночь, чтобы не мотаться через весь город. «Да, конечно.» – ответила Ех. С того дня я каждый вечер спрашивал, забрать ли мне ребенка из детского сада. И каждый день получал согласие. Фактически, с этого времени ребенок проживал у меня, что не стало причиной отказа Ех от требования алиментов.

Еще одна нотабене: пока суд не определил, кто, кому, в каком порядке платит алименты, вы ничего не обязаны платить и никому. Если вы желаете по собственной инициативе это делать, делайте это не просто так, пересылая деньги в никуда или отдавая их просто так. Вы просто обязаны делать это по бумаге, в которой ваши Ех обязаны подтвердить, что получили столько-то и тогда-то в счет алиментов (именно так, а не просто получили деньги).

Я не платил ничего, потому что полностью одевал ребенка и покупал ему все необходимое. Все, на что удосужилась потратиться Ех – один раз на карусели. Но это мелочи. Подходило время судебного заседания по моему иску об определении места проживания ребенка.

Буквально за недели две до этого, когда ребенок уже полностью обосновался у меня, я написал Ех, что нам бы нужно сходить в опеку и там подписать новое соглашение, согласно которому Ех не возражает, а соглашается, что ребенок проживает с отцом. И подписали, и все было хорошо. В суде я отказался от исковых требований по причине того, что у нас имеется подписанное в отделе опеки и попечительства соглашение, которое урегулировало все спорные моменты. Отлично. Судья нас поздравил с соглашением и пожелал всем счастья и удачи. Но история только набирала обороты.

Часть вторая

Introduction

Моя ситуация была не самой простой, отягощенной поведением второй стороны. Поэтому пришлось отступить от некоторых принципов, например, от принципа верить словам. Не удивляйтесь, я говорил, что вторая часть будет совершенно неадекватной.

Итак, соглашение в отделе опеки и попечительства было подписано. Казалось, что все устаканилось, вошло в спокойное русло («горная река вышла на равнину» и все такое). Я подсуетился и перевел ребенка в детский сад рядом с домом (тут мне просто невероятно помогла заведующая этим садиком). Все лучше ходить пять минут пешком от дома, чем ездить через весь город. Мы начали налаживать быт, обзаводиться новыми вещами и т. д.

Ex продолжала жить с новым мужиком в той квартире, где жили мы до этого. Но она была съемной, а мужик – со своим мнением и не связан с ней чем-то. Поэтому где-то в середине сентября я получил от него сообщение в известной соц. сети, в котором он приносил извинения и сообщал, что съезжает от Ex. Выглядело это странно, но достаточно комично.

С этого момента, когда Ех пришлось жить одной, начались проблемы. Ведь нужно платить за квартиру, платить аренду, вести хозяйство… в итоге, как я понял, она съехала к родителям. Те, опять же, как я понял и как говорили общие знакомые, поставили условие: если ты пришла обратно, забирай и ребенка у этого.

Законных способов сделать это не было объективно. Никаких. Соглашение имело печать опеки и три подписи (мою, подпись Ех, подпись сотрудника отдела) и было документом с юридической силой, обойти который законно можно только через суд. Но у Ех были свои соображения.

Тут надо сразу сказать, что родители имели над ней абсолютную власть и их мнение было неоспоримым. Если родители сказали, что ребенка надо забрать, значит, его заберут. И его забрали. В середине октября мелкий заболел, у него поднялась температура, о чем я Ех и сообщил за пару дней до того, как она его по соглашению должна была забрать на пару дней. Попросил сейчас не забирать, чтобы он выздоровел и тогда, пожалуйста, хоть на неделю, если захочешь.

В ответ получил насторожившее «переживет, а ты не имеешь права препятствовать». Ну, ладно, загрузились в машину, поехали. Ребенка я ей оставил. Тут я оговорюсь, что летний опыт, когда я никакими средствами не мог добиться встречи с ребенком, заставил меня вместе с сотрудником отдела опеки выработать следующий порядок:

у нас появились расписки, в которых указывалось, что такая-то и такая-то тогда-то и тогда-то передала ребенка такому-то и такому-то, а такой-то и такой-то тогда-то и тогда-то вернул его такой-то и такой-то.

Звучит это диковато, у меня всегда было такое мнение. Но это была жизненная необходимость, потому что в случае чего никаких документальных подтверждений, что ни Ех, ни я не препятствовали осуществлению соглашения.

Важно, что все ваши отношения в таком сложном случае должны перейти в бумагу, точнее, в две копии одной бумаги, одна из которых остается у вас, другая – у другой стороны. На обеих копиях ставятся подписи собственноручно указанным в бумаге человеком. Если в процессе реализации фигурирует другой человек (например, не сам(а) бывший супруг или супруга, а их родители или еще кто-то), то это должно быть указано и этот другой должен расписаться за себя. В противном случае (в случае отказа) вы имеете право не выполнять соглашение даже в том случае, если подпись отказывается поставить сама вторая сторона вашего соглашения. В самом соглашении это тоже должно быть прописано.

Вам от этого будет проще, а мне через два дня пришло сообщение, что Ех с ребенком сели на больничный. Ну, сели и сели, ладно, всякое бывает. Во всем есть свои плюсы. Казалось бы, что в этом такого. Но уже на следующий день в ответ на мои звонки – тишина, в ответ на СМС – тоже. Когда же, наконец, я написал, что при таком продолжении я обращаюсь в опеку, мне было написано, что у ребенка ангина и он будет на больничном сидеть с Ех, что это не обсуждается и все.

Ну, ладно, болеет. Моя задача – чтобы ребенок был здоров. Соответственно, я спросил, что нужно, что купить, лекарства, продукты, что-то еще (хотя, памятуя, как батя Ех летом выбросил демонстративно все, что я привез ребенку на дачу, понимал, что про продукты говорить не придется). Про лекарства тоже говорить не пришлось («ничего не надо»), как и про то, чтобы самому лично увидеть ребенка.

Переждав первый выброс адреналина, я написал что-то в стиле «Хорошо. Спасибо за информацию.» и сохранил сообщение в свою «папку», куда складывал все, что могло быть существенным. Пока она была весьма тощей.

Так как никакой информации о состоянии ребенка у меня не было, я взял наше соглашение и отправился в поликлинику, в которой ребенок лечился в тот момент. Обратившись в регистратуру, я был отправлен к лечащему врачу (и это единственный человек, который повел себя неадекватно). Тот заявил, что никакой информации мне предоставлять не будет, так как я не имею права на ее получение.

Запомните, вы имеете право получать любую информацию о своем ребенке от кого угодно, так как вы являетесь его родителем и родительских прав не лишены. Поэтому сразу после лечащего врача я нарисовался в кабинете главного врача, объяснил ситуацию, показал все документы и под назидательную речь главврача, обращенную к педиатру, получил все выписки и копии карты из которых явно следовало, что ребенок уже выздоровел и выписан.

С чем я и обратился к Ех, дав понять, что пора бы ребенку вернуться домой. В ответ получил заявление, что никуда он не вернется, потому что ею подано исковое заявление в суд об определении места проживания ребенка и до тех пор, пока суд не вынесет решение, я ребенка не увижу.

Нотабене: никогда так не делайте. Никогда. Если вы уже имеете какое-то соглашение, где прописаны ваши права, обязанности и действия, ни коим образом его не нарушайте. Если вы считаете, что соглашение нужно пересмотреть, у вас должны быть объективные причины. Например, родитель, с которым проживает ребенок, нарушает его права, препятствует общению с другим родителем, не создал и не поддерживает условия для проживания ребенка, издевается как-то над ним и т. д. То есть, у вас должны быть ВЕСКИЕ основания и обязательно ДОКАЗАННЫЕ. В противном случае вы поступаете незаконно.

Переждав первый выброс адреналина, я написал что-то в стиле «Хорошо. Спасибо за информацию.»

Ждать, пока копия искового дойдет до меня, я сходил в наш суд и взял копию сам. Этим выиграл себе почти месяц (три недели с хвостиком). В таких случаях время никогда лишним не будет. Чем его больше, тем больше вы успеете сделать и тем лучше сможете подготовиться к судебному заседанию. А готовиться придется серьезно, если дело дошло до такого.

Итак, что я узнал из искового заявления:

Во-первых, я регулярно препятствую Ех и ее родителям в общении с ребенком всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Ок

Там вообще очень много интересного было. Поэтому все это было выписано на отдельный лист и составлен список действий. Еще одним пунктом был поиск адвоката.

Еще одно нотабене: адвокаты – вообще полезные люди, по большей части, а в делах, касающихся детей при разводе, просто необходимые (жизненно необходимые). Мы с вами, простые граждане, как правило не обладаем знаниями о тонкостях ведения судебных заседаний, порядке оформления исковых заявлений, обращений к суду и т. д. Обязательно ищите адвоката. Конечно, всегда можно оказаться в ситуации, когда адвокат так себе. Но ищите, ищите хорошего, спрашивайте знакомых, их знакомых и т. д.

Адвоката я нашел через знакомых, которые посоветовали, к кому обратиться. Но до этого был квест.

Так как в иске особое внимание уделялось здоровью ребенка, я, имея на руках наше соглашение, отправился в центр профилактики инфекционных заболеваний, в котором Ех и ее мать получили справку о состоянии ребенка (вторичный иммунодефицит – ВИН, если коротко) с заключением о том, что в детский сад ему ходить не рекомендуется и прививки ставить нельзя. Как минимум, мне нужно было узнать, на каком основании был поставлен такой диагноз, ведь болезненностью ребенок не отличался.

Внезапно, и тут мне попались совершенно адекватные люди. Мы быстро нашли врача, который написал заключение и она, видимо, понимая, что ситуация пошла под откос, рассказала, что ребенка на приеме у нее никогда не было, а явилась его бабка, которая упросила написать такую справку (тут мне сложно сказать, как было на самом деле, но было примерно так), потому что ребенку, якобы, нужно было время пересидеть дома после болезни и все такое (вы, думаю, понимаете, что при отсутствии такой справки объяснить, почему они удерживают ребенка у себя дома, было бы сложно, а так был лишний «козырь»).

Тут же мне расписали, что такое ВИН (хотя, перед этим я и сам прочитал много об этом). И сразу выдали медицинское заключение, в котором прямым текстом было сказано, что даже это состояние не является основанием для непосещения детского сада. В врачом мы договорились, что я не буду выносить это дальше и заключение было дано главврачом.

Не знаю, что стало причиной таких действий врача, но врач это отличный, просто отличный. Может, подействовали слезы-сопли бабки… Но ничего с врачом не сделали и она до сих пор работает.

Итак, на руках у меня были: выписки из карты о том, что ребенок здоров, заключение из центра профилактики инфекционных заболеваний, соглашение, в котором был прописан порядок исполнения наших обязанностей, как родителей, все расписки, начиная с лета, все распечатки СМС, стенограммы разговоров, подробный календарь с указанием, что и в какую дату происходило.

Теперь пришло время идти в детский сад. Точнее, в два детских сада (в первый и в тот, в который ребенок ходил на тот момент). В каждом из них я разговаривал с воспитателями и заведующей и в каждом мне написали характеристику, в которой, кроме собственно характеристики ребенка, его поведения, состояния (сейчас скажу, зачем), было указано, кто и когда забирал ребенка из детского сада, кто приходил на собрания и т. д., а также отзывы воспитателей. Я до сих пор не знаю, как выразить благодарность этим людям, хотя прошло уже семь лет.

Упоминание о состоянии ребенка мне потребовалось для того, чтобы ответить на пункт искового заявления, в котором Ех указывала, что ребенок к ней всегда приходил от меня с кожной сыпью. В садике, как вы понимаете, есть регулярные осмотры и врач детского сада ведет карты на каждого из детей.

Кроме характеристики заведующая нашим детским садом (просто мировая женщина, которая, к слову, выпускала еще меня и мою сестру, а также моего двоюродного дядьку) пошла к врачу садика и попросила ее сделать выписку из карты за все то время, которое ребенок мой там пребывал. В выписке прямо указывалось, что никакой сыпи, никаких других заболеваний, тем более, кожи, не наблюдалось ни разу, а все прививки были сделаны строго по календарю.

Итак, еще два документа были у меня. Далее – длинный обход сначала института с получением характеристик преподавателей, потом – с места работы с указанием важности и ценности кадра (ну, все как обычно), вызов сотрудников органов опеки и попечительства для заключения о пригодности квартиры для проживания ребенка.

Тут есть хитрый момент: если ваши Ех подали подобное исковое заявление, они должны ожидать визита опеки с целью осмотра их жилого помещения. А своим вызовом я только ускорил это дело.

Да, уточню, что описанные действия расположены не в хронологическом порядке, так как мне сложно вспомнить точные даты, но сбор всего необходимого, работу с органами опеки я закончил где-то за две недели. И тут мы с адвокатом сели писать встречный иск. На дворе уже было самое начало ноября.

ИМХО: тактика обороны не всегда хороша. Особенно в тех случаях, когда вы уверены в том, что все сделали правильно. Нужно переходить к нападению без вариантов. Для таких целей и составляется встречный иск, в котором вы не только опровергаете все обвинения Ех, но и требуете определения места проживания ребенка с вами.

Встречный иск мы подали за полторы недели до назначенной даты судебного заседания, если не ошибаюсь в датах. Опека свое дело сделала моментально и за пару дней осмотрела обе квартиры.

Теперь, когда у меня на руках были документы для суда, было подано встречное исковое, и опека, и адвокат посоветовали мне попробовать решить дело в досудебном порядке. Да, было ясно, что ничего не получится, но это следовало попробовать сделать в том числе и для галочки.

Еще до начала марафона со сбором документов сделал попытку увидеть ребенка и приехал по адресу проживания ребенка (то есть, сначала приехал по тому адресу, который был указан в расписке, а именно, туда, где мы снимали квартиру). Выяснив, что по старому адресу ожидаемо никого нет, отправился по адресу регистрации, где в дверях мне пожелали пойти в известном направлении родители Ех.

Что ж, я сделал все, что мог, предупредил их о незаконности этих действий, сообщил, что есть соглашение (хотя и получил в ответ заявление, что оно не имеет юридической силы) и… правильно, вызвал полицию.

Эти очень вежливые парни приехали быстро и мы пришли к двум выводам: сейчас они могут, на основании соглашения забрать ребенка силой, а могут просто войти, убедиться, что с ним все в порядке, сообщить мне, а дальше мы пойдем составлять протокол. Мне скандалы не нужны и я согласился на второй вариант. Ситуация была смешна до коликов. Дверь открыл батя Ех, стоя в трусах. Надо было видеть, как он съежился и отодвинулся от двери и с какой яростью смотрел на меня. Мне ничего не оставалось, как пожать плечами и улыбнуться.

После составления протокола на следующий день меня вызвали в отдел полиции, где я еще раз (в десятый или двадцатый) подробно рассказал обо всех обстоятельствах и сотрудник полиции по делам несовершеннолетних сказала, что берет это дело на контроль. И взяла. И дважды звонила мне, сообщая, что была «на адресе» и держит все под контролем.

Теперь, когда у меня было все, чтобы выступить в суде, я обратился к Ех с предложением о досудебном решении вопроса. Внезапно, мне было позволено увидеть ребенка (но только увидеть). Естественно, я приехал. От меня потребовали снять обувь, мотивируя это тем, что с прихожую его не выведут.

Как только я вошел, мелкий бросился ко мне и заявил, что сейчас поедет с папой домой (для ребенка трех с половиной лет это выглядело слишком круто). Далее последовала сцена файтинга: у меня из рук выхватили ребенка, оттолкнули от него и начали в три горла (Ех, ее мать и сестра) орать, чтобы я валил отсюда. Я лишь сказал, что не успел даже поговорить с сыном и пока не справлюсь о его здоровье и жизни, не уйду. Через пару секунд мне в лицо полетела струя из перцового баллончика. Потом еще одна. Понимая, что даже втроем, если что, меня осилить не смогут, они перешли к таким средствам.

В итоге мне в лицо брызгали раз восемь или десять даже тогда, когда я уже был в коридоре просто для того, чтобы они не занимались этой херней в комнате, где был ребенок и надевал обувь. Конечно, видел и дышал я при этом с трудом (точнее, не видел ничего, а дышал через раз).

Как только я оказался на лестничной площадке, вызвал полицию, которая на этот не особо церемонилась, вызвали понятых, записали показания мои, составили протокол и повезли на освидетельствование в офтальмологию, потому что я продолжал не видеть нихрена. Отмечу, что в пылу Ех и ее родственники выложили полиции все даже то, что использовали баллончики. Вот она, женская эмоциональность.

В офтальмологии мне поставили химический ожог роговицы и выдали соответствующую справку, с которой, получив первую помощь, я отправился в полицию писать заявление о привлечении всех троих к ответственности (ибо в этот момент вся эта компания оформилась в моей голове как окончательно меня зае…вшая).

Внезапно в мою кипу документов добавилось и еще весьма серьезное заявление с подкреплением из мед. учреждения. Дело шло к развязке, потому что через неделю было назначено заседание.

В заседании суда вам нужен адвокат. Именно он поможет вам структурировать ваше выступление, вовремя подаст соответствующие документы и скажет нужные слова. Первое мое заседание продолжалось полтора часа, в которые выступила Ех, как истец. Выступил я, как ответчик и сообщил о подаче встречного искового заявления.

Забавно, что в заседание Ех притащила своего отца, который со свойственной ему надменностью вперся в зал и расселся едва ли не на первом ряду, с ухмылкой потрясая папочкой с какими-то бумажками. Судья (тоже крайне адекватная женщина) тут же обратилась к нему с вопросом, в каком статусе он явился в суд. Выяснив, что в статусе свидетеля, она выгнала его из зала и больше мы его не видели даже как свидетеля.

В ходе заседания вам нужно придерживаться одной линии, которую вы выбрали заранее. Никогда с нее не сходить и совершать лишь те действия и говорить те слова, которые ее подкрепляют. И никак иначе. В противном случае вы можете создать впечатление неуверенного в том, что он делает, человека.

В первом заседании были рассмотрены только доводы сторон, если правильно помню, не успела выступить даже представитель опеки. Я свою речь прописал на бумаге дважды, раз двадцать прочитал, прорепетировал про себя и согласовал с множеством людей, которые имели в этом деле опыт.

Ех ничего не готовила, потому что судебная практика и народное мнение говорят о том, что подавляющее большинство дел подобного плана решаются однозначно – в пользу матерей. Ведь мнение таково: лучше с матерью, с какой угодно, но с матерью.

Поэтому, вот, вам еще одно нотабене: женщины к такими заседаниям готовятся зачастую из рук вон плохо. Точнее, не готовятся вообще. Даже исковое заявление они часто составляют небрежно, упуская важные детали, добавляя свои, выдумывая что-то сверх. Поэтому все иски от своих бывших (или действительных) жен читайте буквально по буквам. Дважды как минимум. Вы можете почерпнуть многое для своей защиты именно из искового заявления Ех. Это справедливо и в обратную сторону. Мужчины не любят детали.

Заседание после полутора часов было отложено на 14 дней. То есть, у меня появилось еще две недели, чтобы передохнуть, обдумать то, что я услышал в первом заседании и подготовиться ко второму.

В эти две недели я еще раз обратился к Ех с просьбой увидеться с ребенком. Нужно ли говорить, что я получил тотальный отказ? И это тоже легло в папку и было предъявлено в следующем заседании суда, где судья прямым текстом обратилась к Ех, чтобы та, все же, разрешила встречу и, может быть, наконец как-то документально подтвердила заявления, фигурировавшие в иске. И снова тишина, и снова ничего.

Судья предложила нам выйти из зала и «перетереть» между собой относительно разрешения ситуации без ее заключения. Мы «перетирали» около часа. Ну, как, перетирали… я приводил какие-то логические и внятные аргументы, Ех в слезах и соплях уверяла, что ребенок ей нужен, потому что «ты не понимаешь ситуацию и мне дома иначе будет пи…дец». Этого я не понял и в заседание мы вернулись без всякого обоюдного решения. Поэтому заседание было вновь отложено еще на 10 дней и выпадало на 30 декабря.

В эти 10 дней я еще раз, последний, обратился к Ех с просьбой увидеть ребенка и снова получил отказ (этого я не понимаю до сих пор, потому что это было против всякой логики, хотя, могу догадываться, что это были не ее решения, ну, да ладно).

Последнее заседание было, по сути, отчетным. Решение у судьи, скорее всего, уже было. Мой адвокат (очень бойкая девушка) тоже сказала, что решение уже принято и, по всей видимости, судья его менять не будет.

Через 15 минут, после всех формальных процедур и одного вопроса к Ех, она вынесла решение: определить место проживания ребенка с отцом.

Я про себя выдохнул, Ех вдохнула и вышла из зала. Я задал последние интересущющие меня вопросы судье, поздравил ее с наступающим, подарил коробочку конфет и тоже вышел. На следующий день, 31 декабря, я написал Ех с предложением забрать ребенка к себе.

Она внезапно согласилась и новый, 2012 год, мы встречали вместе с сыном. Я не чувствовал никакой радости и вообще, из ощущений была только какая-то адская усталость. В голове не было ни единой мысли.

Выводы: никогда не заводите все так далеко. Идите друг другу навстречу и решайте максимум вопросов в досудебном порядке, потому что однажды обратившись в суд, вы будете считать, что это единственный способ решения и станете изводить друг друга пустыми исками.

Тут есть еще один подводный камень: чем больше исков вы подаете, тем худшее мнение будет у каждого следующего судьи о вас. Но, если вы не видите другого решения, то 100500 раз подумайте, насколько вам оно нужно и тогда уже идите до конца. Пусть вас назовут нехорошими словами, как называли меня, но ваша задача – сделать так, чтобы хорошо было не вам, а вашему ребенку. Ну, а об Ех можно особо не думать. Взрослые, все же, люди.

Вот, такой у меня опыт. Надеюсь, он не пригодится никому на самом деле и вы будете жить мирно и так же мирно все решать.

Получилось, скорее всего, сумбурно, где-то я что-то точно упустил. Если есть вопросы, спрашивайте, постараюсь ответить. Плюсы можно не ставить, минусы – можно.

Источник

published on cemicvet.ru according to the materials ribalych.ru — ЗА ГОРОДОМ