— Дорогая бабушка! — репетировал Баюн, волоча за собой корзинку с двумя банками сметаны. — Я совершенно не имею понятия…
Остановившись, Баюн окунул лапу в одну из банок и слизал с неё сметану.
— Не «дорогая», а просто — бабушка. Иначе в два счёта раскусит.
Откашлявшись, Баюн потащил корзинку дальше.
— Бабушка! Я совершенно не имею понятия, куда подевались эти твои круглые серебряные штуки! Да, так звучит гораздо лучше, но нужно добавить больше безразличия. И, пожалуй, лапой махнуть. И в глаза не смотреть. Или смотреть?
Вновь остановившись, он залез лапой в банку со сметаной и замер, навострив уши: со стороны реки слышался плач. Спрятав корзинку в кусты, Баюн пошёл на звук.
— У-у-у! — выла Девица, сидя у самой воды. — У-у-у!
— Топиться будешь? — с надеждой спросил Баюн, выходя к реке. — Никогда не видел, как добровольно делаются утопленниками.
Девица, прекратив плакать, повернулась к нему.
— А-а-а! — заорала она.
— А-а-а! — в ответ заорал Баюн. — Чего голосишь, дура? Забыла, где живёшь?
Девица замолчала, похлопала ресницами и смущённо улыбнулась.
— Чего это я, в самом-то деле? — пробормотала она. — Прошу прощения. Ты ведь Баюн, верно?
— Он самый. Топиться будешь?
— Буду! — всхлипнула Девица.
— А вот буду! И не отговаривай.
Баюн устроился поудобнее и выжидательно посмотрел на Девицу.
— Начинай.
— Не хочу! — вновь заревела Девица. — Не хочу топиться! И домой возвращаться не хочу!
— Только время с тобой теряю, — недовольно проворчал Баюн. — А чего тогда сидишь тут и даёшь ложные надежды? Как не стыдно!
Возмущённо фыркнув, Баюн пошёл прочь от реки, но сделав несколько шагов, остановился.
— Замуж выдают, да?
— Да лучше бы замуж! — ответила Девица. — Батюшка мой в прошлом году женился второй раз — теперь мачеха мне жизни не даёт! За любую провинность сечёт!
Баюн, вздохнув, вернулся обратно.
— И чего такого ты сегодня натворила, что топиться пришла?
— Она меня за сметаной отправила, — Девица шмыгнула носом, — а я банки разбила.
— Со сметаной? — ужаснулся Баюн, схватившись за сердце.
Девица кивнула.
— Да тебя не то, что сечь надо! Да тебя… Да я бы тебя!
— Да что я, нарочно? — зарыдала Девица, закрыв лицо руками. — Оступилась я и с горки вниз полетела! Но что ж мне теперь, правда утопиться, что ли?
Баюн с серьёзным видом кивнул. Девица продолжала плакать.
— Что вы за существа такие! — вздохнул Баюн. — Ну изводит тебя твоя мачеха, так ты сходи к Яге, она тебе такую отраву даст — закачаешься!
— Что говоришь-то? — ахнула Девица. — Как можно такое зло сотворить?
— А жить так можно, да? Терпеть, надеясь на что? Что потом воздастся? Тьфу, люди!
Баюн повернулся и с грустью посмотрел в сторону куста, под которым оставил корзинку.
— Ладно! — проворчал он. — Пойдём, помогу тебе. Но учти — за это ты мне должна будешь. Или, всё же, топиться?
— Что хочешь сделаю! — вытирая слёзы, пообещала Девица. — Честное слово!
•••
— Чего?! — ахнула Баба-Яга. — Что значит «сожрал»? Как сожрал?
— Молча, — ответил Баюн, с трудом забираясь на печь. — Её мачеха была злым человеком, так что испытывать угрызений совести не планирую.
Яга осуждающе покачала головой:
— Среди бела дня! А если бы кто увидел?
— Ну так никто не увидел же, чего теперь об этом думать?
— А чего ты Девице просто свои две банки сметаны не отдал, чтобы она их мачехе отнесла?
Баюн поднял голову:
— Какие банки сметаны? Бабушка, я совершенно не имею понятия, куда подевались эти твои круглые серебряные штуки.
— Так я о них ещё не спрашивала, — засмеялась Яга. — Ты чего себя выдаёшь раньше времени?
— Да чтоб меня! — расстроенно воскликнул Баюн. — Желудком мозги придавило. Зачем, спрашивается, репетировал?
Комментарии (0)