Виктор Сухоруков: К юбилею не готовлюсь. Просто буду жить

Виктор Сухоруков: К юбилею не готовлюсь. Просто буду жить

Виктор Сухоруков в жизни прошел путь от грузчика и хлебореза до звезды театра и кино. А в творчестве - от бандита из лихих 90-х до императора Павла І. И заслужил любовь и уважение всей страны. Пришло время - нет, не подводить итоги, а просто оглянуться на то, что было прожито, пережито и выстрадано.

- Вы много работали с замечательным режиссером Алексеем Балабановым. Каким вы его помните?

- Леша был сложным и тяжелым человеком, и у нас было много всяких споров и дискуссий. Например, он утверждал, что режиссер должен снимать актера только один раз и больше к нему не возвращаться. И вообще, считал, был даже категоричен, что надо снимать только непрофессиональных актеров. Я спорил с ним на эту тему. Говорил: если так, то давай отправим на помойку великих режиссеров с мировыми именами, начиная с Феллини, Антониони, Тарковского, Данелия, у которых были свои актеры, с которыми они работали десятилетия.

И, знаете, до него все же дошло. Он пересмотрел свои взгляды, мы вместе сделали пять картин.

«Жмурки» были последние, а потом он вдруг, без всяких объяснений, прекратил со мной сотрудничать. Я пытался разобраться, и Алексей сначала сказал: «Ну, ты такой крутой стал». А второй раз: «Нет для тебя роли». Вот и все. Я так и не узнал причины…

Конечно, то, что он делал в кино, это были истории, и так не смог бы никто, кроме него.

- Вы тогда не думали, что расстаетесь с Балабановым?

- Конечно, не думал. У нас ведь возникала привязанность друг к другу, даже влюбленность. Помните фильм «Начало», когда Чурикова приходит в актерский отдел и спрашивает: «И что, я больше не нужна? Что, мне надо ехать домой? Странно…» И она плачет. Я узнал природу этих слез…

Меня удивил тот факт, что даже режиссер Тимур Бекмамбетов, опытнейший талантливый режиссер, дает интервью и говорит о своей картине «Девятаев», что это аттракцион. Дожили… А для нас кинематограф - это великое искусство. Вот вам и разница.

- Как вам работалось с Павлом Лунгиным?

- Он позвал меня только на фильм «Остров», но я просился к нему много раз. Однако не обижаюсь. За «Остров» наградили призом за мастерство, талант, мне приятно. Даже взрослые люди любят получать игрушки.

А к Лунгину, кстати, меня Петя Мамонов привел. Мы с ним встретились на съемках фильма «Котлован». Фильм так и не вышел. У Владимира Мирзоева сидели на подоконнике в каком-то холодном заброшенном здании, разговаривали… Когда начался «Остров», Мамонов говорит Лунгину: «Паша, позовите Сухорукова», а тот отвечает: «Побойся бога, Петя, какой он Филарет? Бандит бандитом…» Но Мамонов настоял: «Позовите, вы его не знаете». Все же уговорил его, а мне честно сказал: «Я ни в чем не уверен, но давай попробуем». Почитал я историю и понял, что обязан получить эту роль, чтобы зритель, который знает Сухорукова бритоголового в кожаной куртке, сволочь последнюю, увидел мою умиротворенность, благость, совесть, стыдливость. Святость, в конце концов. И начались пробы… Лунгин мне сам позвонил и сказал: «Вить, тебя утвердили».

Сами съемки были труднейшие, на Белом море, на Соловках. В городе Кемь суровый климат. Открою вам один секрет. Уже снята была четверть картины, и вот в четыре утра идем на съемки, сонные, не выспавшиеся. Видим, стоит тумба. А это Лунгин в шубе - смотрит вдаль. Мы ждем команды, а он повернулся и вдруг говорит: «Сегодня съемок не будет». Через сутки сказал: «Я нашел кадр» - и огромное количество материала выбросил в корзину: «Мы начнем все сначала, с нуля». У него где-то все взорвалось, нарисовалось и получилось то, что вы сейчас видите в картине.

- Вам часто дают сценарии. Что в них не приемлете?

- Это печальный портрет эпохи нынешней - много мусора, штампов, глупости. Я не смотрю сегодня сериалы, которых множество на всех каналах. Мне странно, что во многих фильмах мужики жидковатые, болезные, инфантильные. Женщины же, напротив, - сильные, мощные. По тюрьмам сидят. Все паханши. Словно пишет одна гвардия.

Но раз снимают сериалы, значит, есть средства. Сейчас кинокомпаний больше, чем названий птиц в природе. А в России сюжеты буквально валяются под ногами и на голову падают, только успевай.

- Расскажите, пожалуйста, как вы попали на главную роль в фильме «Бедный, бедный Павел».

- Меня позвали на беседу с Виталием Вячеславовичем Мельниковым, который собирался снимать фильм о царе Павле. Разговаривая с ним, я подкидывал ему некий стереотип этого героя, такого прыткого полудурка. Вижу, у него щечки наливаются румянцем, он откинулся на кожаный диван, похлопал ладошкой и говорит: «Ну что ж, будем считать, Павел у нас есть». И он меня утвердил, хотя раньше хотел, чтобы на роль Павла попробовался Игорь Скляр.

Когда проходили эти смотрины, у него на другую роль уже был утвержден Олег Иванович Янковский, который, узнав, что меня взяли, тихо сказал по этому поводу: «Знаю я этого сумасшедшего». Мы встретились, поговорили, и он наложил вердикт, что готов работать с Сухоруковым. А потом сказал мне: «Запомни, Сухоруков, это твой шанс, другого такого не будет». И я запомнил. У меня не было задачи подражать тому, что я видел раньше про Павла, я стал разгребать материалы о нем и увидел, что этого императора не любили ни родные, ни чужие, ни друзья, ни враги. Я удивился. И решил: заступлюсь за этого царя.

Вера и религия - разные вещи. Религию можно назвать великой - космического изобретения - игрой. Вера - не игра, а состояние души. Для меня первична вера, и она мне помогает. А вот храм для меня - это только предмет, дорога в храм - только маршрут, разговор с батюшкой - только диалог. Я могу слушать, но не принять, не понять, откланяться. Главное - не отрицать жизнь и ее испытания, а это можно только с верой.

А какие мистические вещи творились во время съемок! Всего не расскажешь, вот только один случай. Михайловский замок в то время был на реконструкции, в лесах, поэтому ничего строить не надо было. Приехали в Гатчину и начали снимать. Была поздняя осень, а нам нужна была зима, снег. И вы не поверите: мы готовимся к съемкам, гримируемся. Все выходят кислые, и вдруг - пошел снег. Посмотрите этот кадр, вы увидите: все кругом белым-бело, но этот снег - как пух на самой поверхности, потому что, как только мы отсняли эпизод на плацу, он исчез, тут же растаял.

Как только мы закончили картину, я понял, что будет очень качественный и достойный фильм. Олег Иванович получил за свою роль «Орла», я - «Нику».

Это был поворотный момент в моей биографии. Он многое изменил в отношении коллег ко мне. Эта лента была мне просто необходима. У меня «Брат», «Жмурки», «Антикиллер» - сплошной криминальный жанр. И эта картина здорово подправила мою репутацию.

- Как вы думаете, что ушло из современного кино?

- Ушло самое главное - профессионализм и ответственность. Когда я начинал сниматься, на съемки приходили подготовленными - не дай бог, если текст не знаешь. Какие там райдеры, какие там вагончики с кофе? Вот у меня нет райдера, нет агента. Я никогда на это не претендовал и не буду претендовать, потому что главная радость - это получение роли, участие в какой-то съемке, в какой-то истории. Я должен эту историю украсить, усилить, заставить собою гордиться. И чтобы режиссер и продюсер не жалели о том, что меня пригласили.

Мы уйдем, нас забудут, как забыли многих великих актеров совсем недавнего времени. Если начнем перечислять фамилии, то уже среднее поколение далеко не всех вспомнит. А они были, на них ходили в кинотеатры, мы влюблялись в них, брали у них автографы. Нас даже воспитывали на этих фильмах…

- Вы вот говорили о неприятии современных сериалов, а сами снялись в сериале «Физрук».

- И очень жалею об этом. Считаю, что это мое поражение, картина неудачная. Продюсеры, впрочем, довольны, но я недоволен, потому что не понял жанра. Я им признался в этом, но они со мной не согласились. Попал, как кур в ощип. Но мне хотелось поэкспериментировать, я понимал, куда шел. Сейчас вижу, что я не соответствую ни Нагиеву, ни идее картины, ни кинокомпании, которая выпускала «Физрук-4». И хотя она понравилась молодежи, но я там сам себе неинтересен.

Правда, та же компания пригласила меня в новый полнометражный фильм - очень интересная роль. Я сказал продюсерам: «Подумайте хорошенько, вы зовете меня в картину, а я не люблю ругаться матом, не умею водить машину, что нужно делать по роли…» Но они меня убедили, что я на роль подхожу. Ну что ж, поживем - увидим.

- Наверное, у вас в душе, как и у многих актеров, есть мечта о какой-то особенной, интересной роли…

- Мне бы хотелось сыграть любую роль-перевертыш. Вот играл старика, и вдруг стал молодым. Я всегда ищу роль со словом «вдруг». Мне душу греют картины, где надо сыграть день и ночь, столкновение обмана, метаморфозы, между строк, между знаками препинания, роль-неожиданность. Конкретную роль не могу назвать. Но вот нечто такое, непонятное.

- Вы живете эмоционально затратно, как восстанавливаетесь?

- Я так привык. Без этой затратности меня было бы не видно, я был бы неинтересен.

Я строю мою жизнь на трех принципах: терпение, жертвенность и непредательство. Расшифрую. Терпение - это способность анализировать жизненные ситуации, не нервничать, если что-то не складывается. Жертвенность предполагает, что без потерь жить не получается, так что потеряв - не жалей, отдал - не жди ничего взамен. Ну, а непредательство считаю самым главным.

Впрочем, мне часто задают этот вопрос. Нет у меня такой ванны, таблетки. Я не восстанавливаюсь, я живу. Мало того, если я не заряжен на какую-то встречу, я на нее не пойду. Но если пришел - все, вставай на табуретку. Ты не человек, ты - актер. Ты - мессия, волшебник, колдун - все, что угодно.

А когда ты перед людьми, это уже масса, публика, народ, и чтобы до каждого дошло, чтобы тебя поняли, услышали, приняли, надо тратиться. Эта затратность не демонстративная. Это моя энергия. Я включаюсь для того, чтобы обнять вас, обхватить, чтобы вы поняли, и главное, чтобы я вам понравился.

- Современные технологии шагнули далеко вперед, может быть, с их помощью можно снять «Брат-3»?

- Я это предлагал и Балабанову, и Сельянову. Они отказались. Но ведь люди ждут, люди просят. Я даже предложил режиссеру убить меня в тюрьме, если он не хочет снимать Сухорукова. Пусть меня отравят какие-нибудь мексиканцы в американской тюрьме. Хотя, с другой стороны, эти самые мексиканцы вполне могут помочь мне из этой тюрьмы убежать. Представьте такой кадр: плывет по Неве какой-то корабль, на палубе стоит бочка из-под солярки, и вот кто-то гвоздодером изнутри вскидывает крышку, и оттуда вылезает черная с белыми зубами голова Сухорукова, которая, глядя на шпиль Адмиралтейства, говорит: «Ну, здравствуй, Родина!» Современные технологии вполне позволяют «организовать» и мою встречу с братом - вот он идет, Бодров, живой и невредимый! Вы представляете, что бы творилось со зрителем? Но они на это не пошли…

Патриотизм для меня понятие не политическое, а природное. Земное, пуповинное. Вот как ветер, что врывается в форточку и привносит с собой запах травы, дождя… Я люблю страну, болею за страну, потому что она - моя страна...

Сейчас кто-то снимает про «Брата», но это только спекуляция. Злоупотребляют названием, не имея на это права. Это подло, грязно и примитивно. Снимаешь кино - снимай, но причем тут «Брат»? А Бодров для меня навсегда остался живой…

- Ваши последние киноработы?

- Закончил сниматься у Алексея Сидорова в картине «Чемпион мира», масштабная работа. Я таких ролей не играл, но мне кажется, что кино получилось очень тревожное, энергичное.

Не знаю, куда делась картина Елены Николаевой «Цыпленок жареный». Я сыграл там мафиозного дядю, главаря петроградской мафии, а Федор Добронравов - начальника комиссии по борьбе с контрабандой, и у нас там схватка. Уникальная, на мой взгляд, работа. У меня там любовница Маруха, и мы в постели лежим и целуемся. И вот спрятали картину, а так хочется на себя посмотреть в этой роли…

- Недавно вы расстались с театром Моссовета. Это очень неожиданно, ведь вы там прослужили много лет. У вас есть планы относительно другого театра?

- Да, я ушел из театра Моссовета. Хочу начать новый этап своей жизни, изменить свои привычки.

Я прослужил в театре 12 лет, а потом пришел новый руководитель, которого я не посчитал за лидера. Он слабый для театра такого уровня, но это мое личное мнение. А еще мы потеряли с режиссером общий язык и понимание. Я столкнулся с непонятным высокомерием, а дирекция меня не услышала и не пожелала разобраться в этой ситуации. И я ушел. Но я думаю, что не пропаду. Я еще не успел забрать трудовую книжку, а уже начались звонки из крупных театров и от режиссеров с предложением работы. Не называю пока театры, потому что еще не сделал выбор.

У меня такое настроение, что пока нет такой силы, которая заставит меня сейчас пойти трудиться. Хочу отдохнуть в своем саду, а потом, как школьник с портфельчиком, пойти в школу.

- Кстати, как у вас дела с огородом? Знаю, что вы любите покопаться в земле. Находите на это время?

- Нахожу. Очень люблю выращивать цветы, возиться в грядках, сажать разные разности. У меня на участке такая красота, что глаза разбегаются. Райские кущи! Соорудил у себя маленький прудик, а вокруг него - игрушечные гуси, утки, гномики, аисты с лягушками. Освободил уголок на участке, насажал ирисы. Как они хороши! Смотрю на всю эту красоту, любуюсь, и душа радуется. И внуки моей сестры тоже радуются.

- Виктор Иванович, приближается ваш юбилей. Что планируете к этому дню, какую-то программу, торжество, юбилейный вечер?

10 ноября 2021 года Народный артист России Виктор Иванович Сухоруков будет отмечать семидесятилетие. Все мы знаем его по фильмам А. Балабанова - «Брат», «Брат-2», «Про уродов и людей», «Счастливые дни», Е. Кончаловского - «Антикиллер», И. Хотиненко - «Золотой век», В. Мельникова - «Бедный, бедный Павел». Этого актера просто обожают миллионы наших сограждан.

- Ничего не планирую, не готовлю. А зачем? Просто буду жить дальше. Жизнь продолжается, очень надеюсь…