БОРИС ФЁДОРОВИЧ БЫЧКОВ
ПОСЛЕДНИЙ УДАР «ЯКА»
Як — довольно спокойное животное. Но если враги доведут его до гнева, он способен своей тушей весом в тонну один разметать двух-трёх леопардов. Особенно, когда речь идёт о защите его территории.
«Ты только останься в живых. Я всё завершу сам — мы же с тобой одно целое, — ты сам так говорил много раз. — Быстрее отодвинь колпак и наберись сил, чтобы вывалиться за борт. А уж последний удар я — “Яков Иванович”, как уважительно ты говорил мне, нанесу сам».
Николай из последних сил старался выбраться из кабины истребителя. «Бой был удачным, — прикидывал он, — и Мессер-109 подбил, и один Фокке-Вульф 190-й с семью нарисованными крестами на фюзеляже — значит, ас», — уверенно подумал Николай и оценивающе глянул вниз. После увиденного он и начал диалог со своим «Яковом Ивановичем».
«Смотри, — сказал он ему, — внизу узловая станция и как будто специально среди составов эшелон цистерн с горючим — жирная добыча! Но только у нас боезапас кончился. Может быть, войдём в пике и тараном ударим по эшелонам? Нам, старина, всё равно погибать — подбиты. Так устроим фашистам фейерверк напоследок. Подороже свои жизни продадим».
«У меня условие, — отозвался “Яков Иванович”, — выпрыгни, спасись. Ты же обещал Лёле своей живым остаться и ещё с ней детей нарожать. Так вот — выпрыгивай, спасай жизнь и меня всегда помни. А я уж точно в цель пойду. Взрыв цистерн и уничтожение составов отвлекут фашистов, и ты спасёшься — только тяги и элероны покрепче закрепи и направь так, чтобы я не зря старался.
Ещё хочу напомнить тебе о том, кто нас в путь провожал, когда из заводского ангара меня выкатили. Помнишь того попа, у которого сын под Ржевом погиб, а он сам в кузнечный цех пришёл? Он каждый новый самолёт кропил и освящал, а пилотов особой молитвой благословлял, — наверное, поэтому наши и гибли меньше. Поклянись, что живым будешь — к Господу придёшь и детей приведёшь».
«“Яков Иванович”, товарищ боевой, я тебя никогда не забуду! И клянусь, в Бога поверю, если выживу. Прощай, дружище», — уже вываливаясь из горящей машины, прохрипел Николай. Он потом увидел, как его «Яков Иванович» молнией ударил в самое скопище фашистских военных платформ, превратив эшелоны в огромное пылающее месиво, где от страшного жара плавился металл новеньких «Тигров», «Фердинандов», в последних огненных судорогах скрючивались, так и не поднявшиеся в воздух для бомбовых ударов гитлеровские юнкерсы.
Николай действительно выжил в этой фантасмагории и потом трое суток добирался до своих.
Пока дожидался новой машины, вспомнил Испанию и свой первый юркий «ишачок»; позже были и другие истребители, даже на лэндлизовской «Кобре» полетал, но Як-3 свой — «Якова Ивановича» — всегда чувствовал, насколько он к бою готов — все ли узлы смазаны, полны ли баки, полностью ли заправлены пушка и пулемёты. И тот его не подводил — одним целым были. Однажды техники после боя 18 пуль из тела машины вытащили, но его-то — Николая — «Яков Иванович» бережно до своей ВПП дотащил.
Получил, наконец, новую машину Николай и здорово на ней дрался на Курской дуге, а в память о «Якове Ивановиче» девять звёздочек на борту нарисовал: столько он к тому времени фрицев подбил.
После войны его Лёлечка в 1947-м родила Любу (она у Путина в Администрации Президента работала). А там пошло-поехало.
Примерно раз в год Герой Советского Союза Николай ДЕМИДОВ подходил к забору, разделявшему его и наш дачные участки, и громко кричал моему отцу:
«Фёдор Иванович! Заходи вечерком: Лёля ещё наследника родила, Петром решили назвать».
Потом на свет Божий появились Борис, Павел, Александр, Алексей, Антон. Словом, почти футбольная команда; моего сына Дениса они всё вратарём ставили. Братья Демидовы благодаря отцу выросли на редкость дружными, сильными, спортивными, но ни один из них не выбрал военной карьеры и в войну не играл — не поощрял этого папаня. А вот прихожанами они стали верными и щедрыми.
Когда же в застолье звучали тосты, Николай один из них обязательно поднимал за «Якова Ивановича» и вспоминал данные ему обещания.
published on according to the materials
Комментарии (0)