ГЕРМАН АРУТЮНОВ
ТВОЙ ГАЙД-ПАРК
Об этом уникальном месте на планете знают во всех странах мира. Но не только потому, что это привлекательный для туристов уголок парка в столице Великобритании Лондоне. Главная причина — это возможность высказаться так же свободно, как это было 2,5 тысячи лет назад в древнегрече-ских Афинах у стен Акрополя на Агоре, куда приходили обменяться мнениями свободные граждане, или в Средние века на вече в нашем Древнем Новгороде…
Кроме того, Гайд-ларк — одно из редких мест в мире, где до сих пор ещё можно встретить настоя-щих английских аристократов, которые прогуливаются по парку с маленькими холёными собачками, кланяются при встрече друг с другом и вежливо разговаривают, как будто на дворе XVIII век! Здесь как будто нет той атмосферы сумасшествия и спешки, которые царят во всех современных городах цивилизации. Почему?
Может быть, потому что растительность в парке, каждое дерево, клумба и каждый уголок парка, в том числе и озеро в глубине, уникальны, на своём месте. Или потому что они продуманно вписаны в ландшафт по принципу золотого сечения и гармонично соединены друг с другом по законам традиционного английского паркового искусства, которым была очарована и покорена вся Европа ещё в XVII веке…
Как бы там ни было, сейчас Гайд-парк — один из самых любимых лондонцами парков, и здесь все-гда многолюдно. Не только потому, что много желающих высказаться. Сюда же стремятся и все ту-ристы, посещающие Лондон, дабы воочию убедиться в существовании своеобразного «оплота свободы слова», а заодно посмотреть и послушать интересных людей.
Этот «оплот» расположен в северо-восточной части парка, неподалёку от Мраморной арки, и назы-вается Speakers Corner — уголок ораторов. Здесь люди высказываются, о чём хотят, так что сюда приходят и будущие политики, и журналисты поучиться уму-разуму, нынешние успешные ораторы и те, кто уже потерял надежду быть услышанным. Неслучайно Гайд-парк давно уже стал символом свободы высказывания. Нередко это приводит к базару, как у нас сейчас на всех телевизионных ток-шоу, где все одновременно кричат и никто никого не слышит. Поэтому, когда хотят сыронизировать над желанием человека высказаться, даже заглушая всех остальных, то говорят: «Что ты тут Гайд-парк устраиваешь?»
Уголок ораторов, конечно, главная местная достопримечательность Гайд-парка, его суть. Здесь каждый может публично заявить о чём-то важном для себя, высоком или будничном, но наболевшем. Особенно многолюден он в выходные. Говорить можно на любую тему, исключая призывы к насилию и бранные слова. Микрофоны и громкоговорители не разрешаются, что замечательно, потому что здесь по крайней мере хоть техникой никто никого не глушит.
Тематика выступлений самая разнообразная: и серьёзная, и не очень. Политика и экономика, наука и религия, право и мораль, проблемы войны и мира, спорт и оздоровление, медицина и самолечение, отношения между мужчиной и женщиной, воспитание детей, вопросы защиты животных — всё выплескивается на этом живописном пятачке. Достаточно сказать, что в своё время коммунистические идеи здесь высказывали ещё и Карл Маркс, и Плеханов, и Владимир Ленин…
Ораторы, собирающиеся в этом наговоренном месте, абсолютно разные. Одни отстаивают свою точку зрения спокойно, аргументированно, другие — эмоционально, третьих вообще трудно понять: в их головах явно полная каша. Тем не менее право говорить дано всем. В этом суть Уголка орато-ров. Главное, чтобы речи выступающих не содержали нецензурной брани и призывов к насилию, то есть не противоречили закону о свободе слова. Ведь Уголок ораторов сам по себе символ этого наиг-лавнейшего демократического закона, его живое воплощение.
Почему уголок оратора появился в Гайд-парке — история особая. Начинается она, по одной из вер-сии, ещё в XII столетии. Именно здесь в те далёкие суровые времена находился эшафот, где казнили узников Ньюгейтской тюрьмы (в её казематах за свою дерзкую сатиру некоторое время провел и Да-ниель Дефо, автор «Робинзона Крузо»). По традиции перед казнью каждому несчастному разреша-лось произнести последнее слово, которое, как правило, было откровенным. Приговорённому к смерти ведь нечего терять — он говорит то, что думает.
Виселицы на месте будущего Уголка ораторов стояли вплоть до XVIII века, затем их убрали. Однако в оазис свободы этот уголок превратился лишь в 1872 году, когда английским парламентом был, наконец, одобрен и принят соответствующий закон. Его появление тоже не случайно.
С середины XIX века, когда в стране начал набирать силу рабочий класс, Гайд-парк стал излюбленным местом проведения разных публичных митингов и демонстраций, которые полиция постоянно разгоняла. Самое крупное столкновение блюстителей порядка с митингующими произошло в 1866 году. Тогда полицейские по приказу премьер-министра лорда Дерби закрыли ворота, ведущие в парк. Но 200 тысяч протестующих легко их снесли. Чтобы избежать в будущем подобных противостояний, чреватых непредсказуемыми последствиями, британский парламент и принял закон, приведший к появлению в Гайд-парке Уголка ораторов — отдушины свободы.
И вот теперь здесь всё время кто-то выступает. Люди приезжают сюда высказаться не только с раз-ных концов Великобритании, но и из других стран. Не говоря уже о туристах, которые приходят сю-да посмотреть на любопытное место, послушать ораторов и, может быть, даже сказать что-то своё.
Почему? Наверное, потому что в каждом из нас заложена потребность в самовыражении, в творчестве, в познании себя. И в устном слове, как ни в чем другом, эта потребность реализуется наиболее полно. Не случайно же считается, что главный фактор, который сформировал человека, выделив его из окружающей природы, это язык, речь. Именно освоение языка сформировало речевой аппарат человека (мышцы и кости черепа) и его интеллект. Пример с детьми-маугли, прожившими самый продуктивный период становления языка среди животных (волков, собак-динго, обезьян), показывает, что если мозг ребёнка до пяти лет не трудился над освоением речи, то он не развивается, и интеллект, как его потом ни развивай, всё равно остаётся на уровне животного.
По аналогии нечто подобное происходит и со взрослым человеком. Любой процесс познания ста-новится эффективнее при звуковом проговаривании. Вот почему при изучении иностранных языков всегда считалось и считается полезным слушать изучаемые тексты и прочитывать их вслух. То же самое с чтением любой литературы, даже технической. Помимо зрительного восприятия информации звучание, видимо, возбуждает какие-то области в нашем мозгу, которые активизируют его работу в целом, мобилизуют тот духовный потенциал, который наработался в длительном процессе становления человека как вида.
В этом плане можно задуматься: а не беднее ли мы интеллектуально древних греков, которые книг не писали и не читали, а всю мировую литературу того времени держали в голове и проговаривали друг другу. Или людей XIX столетия, А. С. Пушкина и его современников, которые в детстве слушали сказки из уст своих бабушек, а став взрослыми, слушали книги в исполнении их авторов и только потом читали их сами…
То есть звучание живого слова, как чужого, так и собственного, творчески развивает. И не только отдельного человека, но общество в целом. 500 лет назад во Флоренции во времена Леонардо и Микеланджело едва ли не любой житель города мог сходу процитировать отрывок из «Божественной комедии» Данте, потому что все знали эту огромную поэму наизусть и она по-стоянно звучала на площадях, улицах и в домах. И именно этот период был самым плодотворным во Флорентийской республике за всю её историю.
Конечно, телевидение, видео и Интернет постепенно вытесняют живое устное слово из самообра-зования, но как бы ни развивались техника, научно-технический прогресс, человека за короткое вре-мя не переделаешь. Если ещё с эпохи формирования языка и речевого аппарата в течение сотен ты-сячелетий наращивалась в нас потребность в самовыражении через устную речь, то она есть и сейчас и долго ещё не исчезнет… По крайней мере, и сегодня во многих семьях, когда кто-то приходит в гости или когда на Новый год приходит заказанный через Агентство услуг Дед Мороз, родители ставят ребёнка на стул и просят прочитать стихотворение. Никто их не заставляет это делать, но негласная традиция в народе ещё живёт…
Многие философы, в том числе и Аристотель (384—322 до н. э.), считали, что человек становится счастливым посредством самовыражения, то есть реализации своих потенциальных возможностей, в том числе и через Слово. Владение Словом всегда выделяло человека из толпы, будь то Иисус Хри-стос(0—33), теолог Василий Великий (330—379) или монах Джироламо Сованорола (1452—1498).
Учёные, которые исследуют это явление, говорят, что самовыражение дошло до наших дней в трёх основных формах. Это самовосхваление, исповедь и проповедь. Именно так принято рас-полагать эти формы, от простого к сложному, потому что каждая из них показывает уровень раз-вития человека. Примитивные люди себя хвалят, более глубокие и мыслящие исповедуются, а имеющие помимо этого опыт, знания и мудрость, проповедуют. Собственно через эти три стадии и проходит развитие человека. Эти периоды переживает каждый из нас в жизни, только кому-то есть что сказать после насыщенной, интересно прожитой жизни, а кого-то, как пустую щепку, затягивает в детство, в центр вращения, к самовосхвалению.
Поразительно, но, если понаблюдать за ораторами в Гайд-парке, то именно эти три черты ха-рактеризуют разных ораторов: кто-то восхваляет себя, кто-то исповедуется, а кто-то проповедует. И именно к этим трём основным формам можно отнести почти любое выступление в Гайд-парке.
«Сэр, не правда ли, немецкое пиво лучшее в мире?» — может неожиданно обратиться к вам прие-хавший сюда из Баварии бородач, стоящий, чтобы его было хорошо и видно и слышно, на каком-то пластмассовом ящике, возможно, как раз из-под пива. Если даже вы не отвечаете, но и не отходите, он, не отпуская вас взглядом, добродушно (а иногда и недобродушно) продолжает: «Подойдите бли-же, давайте поговорим, поспорим, но я докажу вам, что я прав». Типичный пример речи-самовосхваления.
Другой выступающий, одетый в нескладный сюртук и видавшие виды брюки, похожий на Ганса Христиана Андерсена, стоит как по заказу уже прямо-таки в исповедальной позе — чуть наклонив-шись вперёд и прижав руки к груди. Но, в отличие от Андерсена, он рассказывает не сказку, а груст-ную историю своей жизни, судя по его речи и внешнему виду, довольно плачевную. Может быть, и не типичный, но пример речи-исповеди.
Неподалёку дама-феминистка в костюме для митингов и в шляпке, украшенной английским парла-ментским флагом (the flag of truce), настойчиво доказывает слушателям, что все мужчины постоянно нарушают библейскую заповедь — «Не возжелай жены ближнего своего». «А, если возжелал, — по-вторяет она слова Библии, — то уже и прелюбодействовал в сердце своём!» Наглядный пример про-поведи, причём довольно воинственной.
Не случайно все древние тексты (к сожалению, только они, написанные на папирусе, восковых до-щечках или глиняных пластинках, до нас дошли документально, а устные речи только в пересказе) содержали большей частью либо самовосхваления, либо исповедь, либо проповедь-поучение. Поми-мо маленьких носителей это и огромные древние стелы и обелиски египетских фараонов, ассирий-ских, персидских и вавилонских царей с перечнем их заслуг, побед и поверженных врагов (самовос-хваление). Это и древнейший египетский папирус «Разговор разочарованного своей душой» (испо-ведь). Это и более поздняя, вошедшая в Ветхий Завет, Книга Экклезиаста (проповедь). Если брать древнюю отечественную литературу, это «Слово Даниила Заточника» и «Поучение Владимира Мо-номаха». (И там, и там проповедь.)
В конце концов исповедь и проповедь можно найти почти у каждого древнего и современного пи-сателя, потому что творчество всегда связано с потребностью высказаться, то есть исповедаться, и сказать что-то поучительное. И в то же время у каждого из них уже достаточно ума и опыта, чтобы не восхвалять себя.
Хотя и покаяние иногда заменяется самооправданием или сводится к нему, то есть скатывается к самовосхвалению. Даже во время исповеди в реальной жизни исповедующийся стремится объяснить священнику, а через него и Богу, причины своих неблаговидных поступков, оправдывается, приводит какие-то объяснения. Таким образом, вся мировая литература вышла из таких объяснений. Например, «Исповедь» Жана Жака Руссо, в которой откровенно разоблачительные самооценки чередуются с оценками других и самооправданиями.
Именно из поучений, в основе которых обязательно лежит исповедь, состоит чуть ли не вся религиозная литература всех времён и народов. Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст, Блаженный Августин, Василий Великий и ещё сотни святых и проповедников стали авторами, составившими золотые страницы мировой литературы. Потому что покаянное слово всегда тянет за собой назидание, поучение. Исповедь, призванная вызвать сопереживание, сочувствие или произнесённая с целью самоанализа, почти всегда содержит элемент проповеди. Исповедь автора-героя, вызывающая сочувствие читателя, как правило, представляет собой нравственный урок, призывающий не совершать подобных ошибок, то есть проповедь.
Хотя, конечно, проповедь вполне способна существовать и без исповеди. Яркие примеры тому «Поучение» Владимира Мономаха, «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона, «Житие протопопа Аввакума». Однако, даже если в тексте исповеди не содержится открытая проповедь, назидательный элемент всё равно остаётся весьма сильным. Да что там древнерусская литература, движущаяся под парусом веры, вся наша отечественная светская литература исповедальна и назида-тельна, начиная с Н. М. Карамзина, В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова, Е. А. Баратынского, И. И. Козлова, А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя и кончая нашими современниками В. Г. Распутиным, Е. А. Евтушенко, Б. Ш. Окуджавой.
Что там литераторы, жизнь самого Иисуса Христа, давшая мировому искусству бесчисленные сю-жеты, это тоже исповедь и проповедь. Получается, что ни в какое время ни в какой стране ни одному талантливому человеку никуда от этого не деться — самовыражаясь, не избежать исповеди и проповеди. Даже намеренно избегающие говорить о себе и поучать так или иначе это делают.
И хорошо, пусть, ведь, высказываясь, мы повторяем путь становления человечества через речь. Только бы не скатиться к самовосхвалению…
У каждого из нас должен быть свой Гайд-парк. Потому что без него можно так и не высказаться, не выразить себя. А с ним непременно что-то проклюнется, потому что неталантливых людей нет. И не обязательно для этого ехать в Англию, можно зайти в лес, спуститься в овраг или просто подойти к зеркалу. Без свидетелей это сделать легче. Ведь не каждое самолюбие (а все авторы самолюбивы) го-тово вынести оценку своего творчества, возможно, нелицеприятную…
И тогда попробуйте что-то сказать. Обязательно случится чудо — сказанное превратится в невиди-мые крылья за спиной или, как время в песочных часах, просто тихо высыплется из вас, не явив ни-чего явного, но добавив что-то важное к летописи вашей жизни, которая никуда и никогда не исчезает, но запечатлена на неведомых нам небесных скрижалях…
published on according to the materials
Комментарии (0)